суббота, 20 июля 2013 г.

Ответ ВС. июль 2013



.ВЕРХОВНЫЙ СУД                                              Адвокату
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ                                  м в. АНДРЕЕВОЙ
Поварская ул., д. 15, Москва, 121260     пер. Красина, дом 15, офис 1, а/я 81,
от
4 июля 2013 г. 19-УН11-534                                 г' Москва' 123056
На №.
Направляется копия постановления судьи Верховного Суда Российской Федерации об отказе в удовлетворении Вашей надзорной жалобы на приговор Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года и кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября 2009 года в отношении Соколова И.Л.







Приложение:
Т.А. Ваганова
копия постановления на 4 листах; копии документов на 51 листе.
Главный консультант













т
№19-ун11-534
об отказе в удовлетворении надзорной жалобы г. Москва                                             «4» июля 2013 г.
Судья Верховного Суда Российской Федерации Хлебников Н.Л., изучив надзорную жалобу адвоката Андреевой М.В. на приговор Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года и кассационное определение Судебной кол­легии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 но­ября 2009 года в отношении Соколова И. Л.,
установил:
по приговору Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года
СОКОЛОВ ИГОРЬ ЛЕОНИДОВИЧ, родившийся 5 сентября 1970 года в г.Твери, несудимый,
осужден:
по ч.2 ст.209 УК РФ к 10 годам лишения свободы,
по ч.З ст.205 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 февраля 1999 года) к 10 годам лишения свободы,
по ч.З ст.327 УК РФ к штрафу в размере 50 000 рублей, от наказания ос­вобожден на основании п.З 4.1 ст.24 УПК РФ в связи с истечением срока дав­ности.
На основании ч. 1 ст.40 УК РСФСР по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, Соколову назначено 13 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
По делу взысканы процессуальные издержки и решена судьба веществен­ных доказательств.
По данному приговору осужден также Межиев А.Д.
Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября 2009 года приговор в от­ношении Соколова оставлен без изменения.
Соколов признан виновным и осужден за участие в банде и совершаемых ею нападениях, в терроризме, а также в использовании заведомо подложного документа - паспорта.
Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В надзорной жалобе адвокат Андреева М.В. просит отменить приговор и уголовное дело в отношении Соколова прекратить в связи с непричастностью к совершению преступлений, предусмотренных ч.2 ст.209 УК РФ и ч.З ст.204 УК РФ, при этом защитник утверждает, что Соколов в течение 1995 года постоянно находился на территории г.Москвы и Московской области и не приезжал в Ставропольской край и г.Буденновск, никогда не находился на территории Че­ченской Республики, не вступал в ряды незаконного вооруженного формирова­ния и не принимал участие в нападении и захвате заложников в г.Буденновске, оспаривая обоснованность осуждения Соколова, ссылается на неправильную оценку доказательств по делу и их недостаточность для признания его винов­ным, приводит в жалобе собственный анализ исследованных доказательств, по­казаний свидетелей обвинения и заключения портретной экспертизы, которые, по мнению адвоката, являются противоречивыми, неконкретными, полученны­ми с нарушением уголовно-процессуального закона, обращает внимание, на подробные и последовательные показания свидетелей, подтверждающие алиби Соколова, а также показания осужденного Межиева, который не опознал Соко­лова как участника группы Хатуева, людей из которой он видел перед нападе­нием на г.Буденновск, также указывает на несоответствие кассационного опре­деления требованиям ст.388 УПК РФ.
Проверив доводы, содержащиеся в надзорной жалобе, полагаю, что осно­ваний для возбуждения надзорного производства не имеется.
В ходе судебного разбирательства в полной мере исследованы доказа­тельства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты, проверены все доводы в защиту осужденного, в том числе о том, что Соколов в течение 1995 года постоянно находился на территории г.Москвы и Московской области. Данные доводы обоснованно признаны несостоятельными с приведе­нием в приговоре мотивов принятого решения, обоснованность которых сомне­ний не вызывает.


Вывод суда о виновности Соколова в совершении указанных преступле­ний основан на исследованных в судебном заседании и приведенных в приго­воре доказательствах, подробно изложенных в приговоре, в том числе показа­ниях потерпевших Комаровой, Овсянникова, Стаценко, Чернышовой, свидете­лей Кучугурова, Якубова, Тепсаева, Ганиева, согласно которым они опознали Соколова как боевика банды Басаева, принимавшего участие в нападении 14 июня 1995 года на г.Буденовск.
Всем исследованным в судебном заседании доказательствам, в том числе и тем на которые адвокат указывает в своей надзорной жалобе, судом дана оценка в приговоре в соответствии с требованиями ст.ст.17, 88 УПК РФ, то есть по внутреннему убеждению, каждому доказательству с точки зрения допусти­мости и достоверности.
При этом никакие доказательства не имели для суда заранее установлен­ной силы и были проверены судом в соответствии с требованиями уголовно- процессуального закона путем сопоставления их с другими доказательствами и оценены в совокупности, с точки зрения достаточности для разрешения уго­ловного дела. Допустимость доказательств по делу судом проверена надлежа­щим образом. Сомневаться в правильности принятых судом решений, основа­ний нет.
Содержащиеся в надзорных жалобах доводы, высказывались и в суде кассационной инстанции. Все существенные доводы кассационных жалоб Со­колова и его адвоката, касающиеся обстоятельств, имеющих значение для при­нятия правильного решения по делу, судом второй инстанции проверены и надлежаще оценены.
Кассационное определение Судебной коллегий Верховного Суда Россий­ской Федерации соответствует требованиям ст.388 УПК РФ, содержит краткое изложение доводов, приведенных в кассационных жалобах, а также принятое по ним решение.
Выводы Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Рос­сийской Федерации основаны на результатах проверки материалов уголовного дела. Оснований не согласиться с принятым судом решением не имеется.
Доводов, которые остались за пределами внимания суда кассационной инстанции, и которые могли бы повлиять на принятие судом решения, не уста­новлено.
Основанием для отмены или изменения в порядке надзора судебного ре­шения, вступившего в законную силу, может быть лишь такое нарушение зако­на, которое имеет принципиальный (фундаментальный) характер, которое пу­тем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уго­ловного судопроизводства или иным путем повлияло или могло повлиять на постановление законного и обоснованного судебного решения.
Нарушений нсгм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора и кассационного определения, не установлено.
Оснований для постановки вопроса о возбуждении надзорного производ­ства для пересмотра судебных решений по доводам жалобы не имеется.
На основании изложенного и руководствуясь п.1 ч.З ст.406 УПК РФ,
постановил:
отказать адвокату Андреевой М.В. в удовлетворении надзорной жалобы на приговор Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года и кассацион­ное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября 2009 года в отношении Соколова И.Л.




Резензия на портретную экспертизу.










Надзорная жалоба. 11 июля 2013



В судебную коллегию по уголовным делам
Верховного Суда РФ

Адвоката Андреевой М.В., в защиту
осужденного Соколова Игоря Леонидовича
__________________________________________________
МКА «Липцер, Ставицкая и партнеры»)

(123056 Москва, переулок Красина, дом 15, офис 1,
а/я 81


НАДЗОРНАЯ ЖАЛОБА

Приговором Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года Соколов Игорь Леонидович был признан виновным по ст.209 ч.2 УК РФ, ст.205 ч.3 УК РФ (в редакции 09.02.1999 г.) и ст.327 ч.3 УК РФ и ему было назначено наказание:

По ст.209 ч.2 УК РФ в виде 10 лет лишения свободы без штрафа;
По ст.205 ч.3 УК РФ (в редакции 09.02.1999 г.) в виде 10 лет лишения свободы;
По ст.327 ч.3 УК РФ в виде штрафа 50 000 (пятьдесят тысяч) рублей.

В связи с истечением срока давности (п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ) Соколов И.Л. от назначения наказания по ст.327 ч.3 УК РФ освобожден.
В соответствии со ст.40 ч.1 УК РСФСР окончательно назначено наказание Соколову И.Л. путем частичного сложения назначенных наказаний - в виде 13 (тринадцати) лет лишения свободы, без штрафа, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Определением коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10 ноября 2009 г.  приговор Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года был оставлен без изменения, а кассационная жалоба без удовлетворения.

Ознакомившись с вышеуказанными судебными решениями защита Соколова И.Л. считает их незаконными и необоснованными по следующим основаниям:

1.Приговор Ставропольского краевого суда

Из вышеуказанного приговора следует, что вина Соколова в инкриминируемых ему деяниях подтверждается следующими доказательствами:

во-первых - показаниями и  опознаниями свидетелей и потерпевших,  из которых следует, что они видели его в городе Буденновск в числе боевиков захвативших город и больницу  в период с 14 по 19 июня 1995 г.;

во-вторых - заключением портретной экспертизы N 589 от 25.09.2007г., согласно выводам которой на фотографиях в документах Соколова И.Л. (паспорте, водительских удостоверениях, военном билете, заявлении о выдаче паспорта) и на нижней фотографии фототаблицы N 9 на листе дела 56 уголовного дела N 18/238241-95 (данная фототаблица в настоящем уголовном деле находится в т.4 л.д.142) изображено одно и тоже лицо.

Позиция стороны защиты Соколова заключалась в том, что Соколов в течении 1995 года постоянно находился на территории города Москвы и Московской области и не приезжал в Ставропольский край и город Буденновск, никогда не находился на территории Чеченской республики, не вступал в ряды незаконного вооруженного формирования и не принимал участие в нападении и захвате заложников в г.Буденновск.

Согласно его показаниям в суде, он до октября 1996 г.  постоянно проживал и работал в г.Москве. Вначале он работал на территории ВДНХ, а потом в парке им.Горького. В октябре 1996г., в Москве, на праздновании дня рождения его приятеля было совершено убийство, в совершении которого, как он предполагал, подозревали и его. Именно это обстоятельство подтолкнуло его к тому, что он уехал из Москвы и приобрел поддельные документы. В 2000 г. он поменял свою фамилию Идобаев на фамилию деда - Соколов и после этого уехал жить в г.Ржев, где находился вплоть до задержания и ареста. (т.148 л.д.114)

При таких обстоятельствах суд мог вынести в отношении Соколова И.Л. обвинительный приговор только в том случае, если отсутствовали  всякие сомнения в том, что именно он  в июне 1995 года находился в городе Буденновске в составе незаконного вооруженного формирования и  принимал участие в нападении и захвате заложников в г.Буденновск.

Как было указано выше,  суд обосновал обвинение Соколова опознаниями и показаниями ряда свидетелей и потерпевших по делу.

Однако как усматривается из материалов дела данные показания не могут быть признаны бесспорными доказательствами вины Соколова, тем более, что они не подтверждены другими объективными данными.

Законность приговора с точки зрения процессуального права означает, что соблюдены процессуальные правила. Приговор незаконен в том случае, когда существенные нарушения уголовно-процессуального закона допущены судом  на предшествующих постановлению приговора этапах судебного разбирательства и когда такие нарушения имели место в ходе предварительного расследования.

1. В настоящем приговоре указывается, что вина подсудимого Соколова в инкриминируемых ему деяниях подтверждается следующим доказательством – показаниями потерпевшей Комаровой Л.Н. (стр.23-24 Приговора).
.
В Приговоре указано, что Комарова: «…в период нападения на г.Буденновск банды под руководством Басаева Ш.С. была в числе захваченных граждан и …. не была установлена органами предварительного следствия, в качестве лица прямо уличающего подсудимых, как исполнителей бандитского нападения на г.Буденновск в июне 1995г., которая опровергая Соколова И.Л. категорично заявила, что находясь в числе захваченных заложников в Буденновской больнице…она видела именно его среди боевиков, на втором этаже здания больницы, где она находилась с 13 июня 1995г…. по 19 июня 1995г., когда была освобождена федеральными войсками.»
           
Однако, из протокола судебного заседания следует (т.146 л.д.1), что с самого начала судебного заседания потерпевшая Комарова находилась в одном помещении с подсудимым Соколовым и видела, что именно он является подсудимым по данному делу.
           
В начале ее допроса потерпевшая Комарова на вопрос председательствующего, знакома ли она с подсудимым Соколовым, заявила, что лично с ним не знакома, но: «В Буденновской больнице в 1995г. я видела русского в частности присутствующего здесь, подсудимого Соколова И.Л., я его увидела здесь и узнала». (т.146 л.д.19)

Далее из показаний потерпевшей Комаровой усматривается, что показания следствию по делу о нападении на г.Буденновск она давала «5 или 7 лет назад» (т.146 л.д.24) при этом она не помнит говорила ли она следователю про то, что среди нападавших был русский (т.146 л.д.25). На вопрос защиты о том как она опознала Соколова, по каким приметам, потерпевшая заявила, что : «Я запомнила подсудимого потому что он был русским» (т.146 л.д.27), при повторном ответе на этот вопрос она пояснила: «Я не могу охарактеризовать черты лица, но я запомнила того русского из Буденновской больницы, и когда я увидела здесь подсудимого Соколова И.Л., лицо его мне показалось знакомым» (т.146 л.д.29).
Далее она показала, что: «Один раз я его видела в коридоре, когда проходила мимо него за продуктами» (т.146 л.д.28) и имела возможность наблюдать Соколова  около 2-х минут, пока проходила мимо, при этом специально на него она не смотрела и возле него не останавливалась (т.146 л.д.34-35) 
           
Таким образом, в ходе судебного следствия было установлено, что ранее  допрошенная в ходе следствия потерпевшая Комарова показаний о том, что среди боевиков находился русский не давала, опознание Соколова Комаровой следствием не проводилось.
           
Фактически опознание, на которое суд ссылается в приговоре, указывая, что Комарова: «…категорично заявила, что находясь в числе захваченных заложников в Буденновской больнице…она видела именно его (Соколова) среди боевиков…»  произошло в ходе судебного заседания, при этом судом полностью проигнорированы  требования ст.289 УПК РФ, о том, что в случае необходимости предъявления в суде для опознания лица оно проводится в соответствии с правилами установленными ст.193 УПК РФ.
           
Данные требования закона судом выполнены не были, поскольку исходя из вышеуказанных требований потерпевшая Комарова:
обязательно должна была быть предварительно допрошена об обстоятельствах при которых она ранее наблюдала Соколова, а также о его приметах и особенностях (идентификационных признаках), по которым она может его опознать. Кстати эти признаки потерпевшая Комарова не смогла назвать даже  непосредственно рассматривая подсудимого Соколова (ч.2 ст.193 УПК РФ);
до момента предъявления для опознания должна была быть полностью исключена возможность визуального восприятия опознающим лицом опознаваемого объекта;
подсудимый Соколов должен был быть ей предъявлен совместно с другими лицами, при этом общее число предъявляемых для опознания лиц не может быть менее трех (ч.6 ст.193 УПК РФ)

Нарушение указанных требований закона привело к тому, что в данном случае невозможно определить, когда именно (в момент совершения преступления или уже после в зале суда) мысленный образ предъявляемого объекта (подсудимого Соколова) был запечатлен в сознании опознающего лица (потерпевшей Комаровой).
И, следовательно, значение такого мероприятия практически сведено к нулю.

Таким образом, опознание потерпевшей Комаровой подсудимого Соколова, зафиксированное в протоколе  судебного заседания, является, в соответствии со ст.75 УПК РФ, недопустимым доказательством, т.к. получено с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, а именно ст.ст.289 и 193 УПК РФ и не может быть положено в обоснование приговора как достоверное доказательство.

2.Потерпевший Овсянников А.В. в ходе судебного следствия дал показания о том, что 14.06.1995г. он являлся сотрудником милиции, был в форменной одежде и направлялся в роту ППС.  Однако, на пути туда он столкнулся с боевиками, которые начали в него стрелять, убегая от них он забежал в подъезд дома 60 по ул. Ленинская в г.Буденновск.

Согласно его показаниям: "Двое боевиков вбежали в подъезд за мной, я начал отстреливается через лестничный пролет, а они начали стрелять из автоматического оружия… для того, чтобы видеть месторасположение боевиков, я спускался на лестничную площадку между первым и вторым этажом, они в это время стояли на расстоянии примерно 8 метров и о чем-то разговаривали, их было двое или трое, они менялись, кто- то подходил, кто- то отходил, а один все время находился на месте. Периодически боевики простреливали подъезд, в эти моменты я производил по 2-3 выстрела, экономя патроны и поднимаясь выше по этажам. Наблюдал за боевиками ... Я заметил человека славянской внешности, он подошел к боевикам..." (т.146 л.д.46-47)
Далее потерпевший Овсянников указал, что этим человеком был подсудимый Соколов, которого он опознает, произошло это примерно в 13.00. (т.146 л.д.51) Подсудимый простоял с боевиками около 15 минут, все это время попыток захватить потерпевшего со стороны боевиков не предпринималось.
"После того как Соколов ушел, боевики предприняли еще одну попытку атаковать меня. ...двое подошли ко мне совсем близко, и я начал стрелять, их я убил, после этого началась сильная стрельба, попали во входную дверь, которую я смог выломать и через балкон перебраться в квартиру своих родителей." ( т.146 л.д.55)

Далее из приговора следует, что вышеуказанные показания потерпевшего Овсянникова подтверждаются показаниями свидетеля Лаловой Б.Г. (стр.25 Приговора)

Данное утверждение суда является грубой фальсификацией и не соответствует действительности.

Допрошенная в ходе судебного следствия свидетель Лалова Б.Г. своими показаниями полностью опровергает показания потерпевшего Овсянникова в части фактических обстоятельств нахождения потерпевшего в подъезде их дома N60 по ул.Ленинской.

Она показала, что в указанный период времени была дома вместе с сыном. "В окно мы увидели вооруженных людей, они ходили по подъезду, выбивали входные двери"(т.148 л.д.68-72).
В части нахождения в их подъезде потерпевшего Овсянникова свидетель показала следующее: "В доме жил милиционер, он по ошибке забежал в наш подъезд и поднялся на пятый этаж. Милиционер стрелял в боевика с верхнего этажа и я услышала грохот. Боевик скатился вниз по лестнице. После этого мы с сыном выглянули в окно, к этому мужчине сразу подбежали другие, забрали его и больше они к нам не ломились. Милиционер забежал к нам в квартиру и по балкону перелез к себе в квартиру."  Между выстрелом в боевика и тем как Овсянников забежал в ее квартиру прошло 2-3 минуты. (т.148 л.д.70)
Из показаний свидетеля Лаловой следует, что все это происходило в период с 12 до 13 часов. Она видела, как Овсянников шел по улице, когда увидел нападавших: "Он сразу начал стучать в двери, но никто не открывал."
На уточняющие вопросы свидетель пояснила: "...он (Овсянников) забежал в наш подъезд, потому что некуда было деться. Боевик поднимался за ним с автоматом и хотел выстелить в него, но милиционер его опередил. Нападавший упал, милиционер выбил мою дверь и зашел в квартиру...Мы дали ему другую одежду и он проскочил в свой подъезд" (т.148 л.д.69).

Таким образом из показаний свидетеля Лаловой следует, что потерпевший Овсянников находился в их подъезде весьма непродолжительное время. Он убегал от боевиков по улице, вбежал в подъезд, поднялся до пятого этажа,  стучась в двери жильцов и пытаясь укрыться, а затем выстрелил в преследующего его боевика и забежал в квартиру Лаловой откуда перелез по балкону в квартиру своих родителей. Не было длительной перестрелки между ним и боевиками, он не следил за ним спускаясь на площадку между первым и вторым этажом и никак не мог наблюдать в течении 10-15 минут за  боевиками к которым якобы подошел Соколов.

Показания свидетеля Лаловой, данные ею в ходе судебного следствия не были никем опровергнуты.

Обстоятельств, свидетельствующих о том, что она заблуждается, либо дает заведомо ложные показания в ходе судебного следствия добыто не было.

Суд признал показания потерпевшего Овсянникова и свидетеля Лаловой Б.Г.  достоверными, но они противоречат друг другу и ставят под сомнение правильность установленных судом обстоятельств совершения преступления, что в свою очередь  недопустимо с точки зрения требований ч.4 ст.302 УПК РФ, в соответствии с которыми приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда имеющиеся по делу противоречия выяснены и оценены.

3. В качестве доказательства вины Соколова в приговоре изложены показания потерпевшего Стаценко Н.Л., "...который, в свою очередь,  опровергая Соколова, в судебном заседании уверенно опознал подсудимого Соколова, как участника банды Басаева, которого он видел 19.06.1995г., когда были доставлены автобусы к больнице и началась погрузка заложников, он настаивал, что среди боевиков, он на протяжении 25 минут видел и запомнил боевика славянской внешности. ... Доводы защиты о том, что Стаценко не мог видеть Соколова и вообще боевиков при указанных им обстоятельствах, со ссылкой на показания свидетеля Медведицкого не исключают их достоверность, поскольку Медведицков сообщил, что он не все время наблюдал за погрузкой боевиков в автобусы перед отправкой в Чечню" (стр.25 Приговора)

В ходе судебного следствия потерпевший Стаценко Н.Л. дал показания о том, что: "После штурма больницы и проведения переговоров,  меня ... вызвали и поручили сопровождать четыре автобуса "Икарус" ... до больницы. Мы были в форме, но без погон. Когда мы пригнали автобусы к больнице, я вышел и остался "прикомандирован"  к группе ОДОН, а автобусы вошли на территорию больницы. Мы остановились на расстоянии примерно 15 метров от автобусов и наблюдали, как происходила посадка заложников, после чего колонна автобусов выехала из города." (т.146 л.д.61)

Далее он показал: " ...когда мы доставили автобусы к больнице и началась погрузка заложников, среди боевиков около автобуса мы увидели боевика славянской внешности. ...Я наблюдал его (Соколова) примерно 25 минут ... Расстояние было примерно 15 метров"  (т.146 л.д.62)
Помимо этого он дал показания о том, что вместе с ним в это время находилось 14 человек из группы ОДОН и рядом с ними сотрудники милиции из других подразделений. (т.146 л.д.64)

По данному поводу сторона защиты считает необходимым заявить следующее:

Во-первых, судом не положен в основу обвинительного приговора в качестве доказательства обвинения протокол опознания Стаценко, данный протокол судом не исследовался. Однако, его наличие в материалах дела свидетельствует о том, что потерпевший имел возможность при опознании изучить внешность Соколова для того, чтобы впоследствии уверенно опознать его в суде;

Во- вторых сторона защиты вынуждена повторно обратить внимание Суда на умышленное искажение фактов изложенных в настоящем приговоре!

Из показаний свидетеля Медведицкова следует, что хотя он и не все время наблюдал за погрузкой боевиков в автобусы перед их отъездом из г.Буденновска, тем не менее являлся начальником ГУВД Ставропольского края, генерал – майором  милиции и будучи членом главного штаба контртеррористической операции проводившейся в г.Буденновске, принимал непосредственное участие в переговорах с Басаевым об условиях  вывода боевиков  из Буденновска и следовательно, как никто другой, был осведомлен об условиях поставленных Басаевым.

В ходе судебного следствия на вопрос председательствующего: «Скажите в то время когда Вы наблюдали погрузку, вблизи видели милицейское или военное оцепление?» Свидетель Медведицков ответил: «Нет, это было одном из условий боевиков, чтобы не было милиции» (т.146 л.д.122)

Никаких официальных документов и сведений о том, что данное условие штабом контртеррористической операции не было выполнено в материалах дела не имеется.

Из его показаний следует, что  в момент посадки  он находился рядом с автобусами, кроме  него там был еще глава администрации. Больше  там никого из сотрудников милиции не было. За посадкой в автобусы он наблюдал около полутора часов (т.146 л.д.118).
 «Автобусы все построили на площадке около детского садика, находящегося рядом с больницей. На территорию больницы автобусы заезжали по одному, боевики вместе с заложниками рассаживались по принципу, один заложник и рядом боевик… После погрузки на той же площадке сформировалась колонна и в сопровождении патрульных машин ГАИ выехала из города» (т.146 л.д.119)

Далее он показал: «Автобусы по одному заезжали ко входу в больницу» (т.146 л.д.121).
На вопрос председательствующего: «На каком расстоянии  находилась площадка, где стояли автобусы от места погрузки?» (л.д.122)
Свидетель (Медведицков) ответил: «До площадки было примерно 100 метров» (т.146 л.д.122)

Показания свидетеля Медведицкого, в том числе и в части того где находилось ближайшее оцепление сотрудников милиции и представителей прочих правоохранительных ведомств подтвердили допрошенные в ходе судебного следствия свидетели, а именно:

Свидетель  Бабицкий А.М. (т.147 л.д.149), который в ходе судебного следствия показал, что как журналист он находился в одной комнате с Басаевым, Мовсаевым, Исмаиловым и Абдулхаджиевым,  и имел возможность следить за ходом переговоров, при этом: «19 июня 1995г. мы покидали здание больницы, привезли журналистов и Басаев потребовал у Черномырдина, чтобы вокруг больницы было снято все оцепление, и оно действительно было снято. К тому моменту, когда в здание больницы привезли журналистов и рассадили заложников по автобусам, в пределах прямой видимости никаких воинских подразделений уже не было. Я на «Жигулях» девятой модели выехал первым, стал около шлагбаума и когда колонна тронулась, я поехал во главе этой колонны, поскольку это было условием Басаева.» (т.147 л.д.152)  

Из его показаний также следует, что: «Было три автобуса, их загнали во внутренний двор больницы, который был окружен стенами и на центральном въезде стоял шлагбаум. Автобусы подогнали вплотную к больнице. Басаев все время ждал со стороны вооруженных сил подвоха. … и поэтому посадка заложников в автобусы прошла очень быстро…» (т.147 л.д.153)

На вопрос стороны защиты: «Скажите, на каком расстоянии от больницы стояло первое кольцо оцепления, когда выезжала колонна автобусов?» Свидетель Бабицкий ответил: «Оцепление было снято, т.к. это было главным условием Басаева.» (т.147 л.д.156);

 Свидетель Орлов О.П. (председатель совета правозащитного центра «Мемориал»), который подтвердил, что возле больницы имелась так называемая полоса отчуждения 100-150 за пределы которой, представители правоохранительных органов, вооруженных сил и т.д. не заходили, это было условием Басаева  (т.147 л.д.233);

Потерпевший Курилов, который  будучи допрошенным в судебном заседании,  на вопрос председательствующего о том, что он увидел перед посадкой в автобус (потерпевший согласился быть заложником добровольно уехавшим с боевиками) также не сообщил о том, что рядом с автобусом находилось оцепление из сотрудников милиции, либо военных (т.147 л.д.6) и указал, что автобусы подъезжали ко входу по одному (т.147 л.д.5).

Таким образом, при вынесении приговора судом были проигнорированы доказательства полностью опровергающие показания потерпевшего Стаценко. Поскольку из показаний свидетелей Медведицкого, Бабицкого и Орлова со всей очевидностью следует то, что потерпевший Стаценко не мог находиться рядом с автобусами возле больницы, там вообще не было представителей правоохранительных органов, кроме Медведицкого, и соответственно потерпевший Стаценко не мог наблюдать с расстояния в 15 метров за боевиками среди которых, по его словам, находился Соколов.

Кроме того, в материалах дела имеется заключение СМЭ (т.132 л.д.140) согласно которому потерпевший Стаценко 14 июня 1995 г. получил огнестрельное пулевое сквозное ранение голени, что повлекло расстройство его здоровья  на срок свыше 6 дней, что  полностью исключало возможность его участие в действиях силовых органов 19 июня 1995 года.

4. Из приговора следует, что вина Соколова также подтверждается показаниями свидетеля Кучугурова: "...который указал на подсудимого Соколова И.Л. настаивая, что достоверно опознает в нем боевика банды Басаева - мужчину славянской национальности, которого он лично видел на протяжении минут 30 и даже вступал с ним в речевой контакт на территории больницы г.Буденновска 14 июня 1995г."  (стр.35-36 Приговора).

В ходе судебного следствия Кучугуров показал, что  в этот день он привез раненного в больницу и там столкнулся с Соколовым. В протоколе судебного заседания указано: "Соколов стоял на углу здания, где находилась травматология ...приходя мимо по узенькой тропиночке, я его несколько раз задел. Я сначала не понял, что происходит, думал, может казаки или ополченцы. Проходя мимо Соколова я спросил его, что происходит, на что он мне ответил командой: "Давай быстрей!", то есть он отдавал команды, куда нести раненных, куда убитых." (т.146 л.д.67)
"Я находился в больнице примерно с 12.30 до 19.00." (т.146 л.д.67)
Далее в ходе допроса Кучугуев изменил свои показания в этой части и пояснил, что заехал на территорию больницы примерно в в 13час.20 мин.
Ему удалось обмануть какого-то боевика, чтобы убежать "...так как уезжать просто так никому не давали"(т.146 л.д.67)

Таким образом, из показаний свидетеля следует, что больница была захвачена боевиками в период с 12.30 до 13.20.

Однако, из приговора по настоящему делу следует, что: "Примерно в 16 часов нападавшие, включая подсудимых, полностью захватили указанную больницу..." (стр.5 Приговора)

Это же время указывает допрошенная в судебном заседании потерпевшая Комарова Л.Н. (т.146 л.д.20).

Потерпевший Чухлебов  В.Д., (врач «скорой помощи») будучи допрошенным в суде, показал, что приехал в больницу примерно в 14.30, т.к. у него там работала жена, и оставался в больнице до конца. В это время боевиков там еще не было. Однако после 14.30 беспрепятственно передвигаться по больнице было уже невозможно, и уж тем более покинуть ее территорию. Ему неизвестно, чтобы кто-либо смог сделать это. (т.147 л.д.21)

Кроме того, из показаний потерпевшего Кучугурова следует, что он увидел Соколова практически сразу после своего приезда в больницу, т.е в период времени с 12.30 до 13.30 и видел его в этот период времени на территории больницы несколько раз. Однако из показаний потерпевшего Овсянникова следует, что и он видел Соколова именно в этот период времени в тот же день, но при этом совершенно в другом месте. (т.146 л.д.46-51)

Все вышеуказанные противоречия в показаниях потерпевшего Кучугурова судом при вынесении приговора не выяснены и не проанализированы.  Его показания признаны судом достоверными, но они ставят под сомнение правильность установленных судом обстоятельств совершенного преступления.

5. В приговоре вина Соколова также, якобы, подтверждается показаниями свидетеля Тепсаева Х.В., который: "В судебном заседании, уличая Соколова И.Л., пояснил, что в марте 1996г. он (Тепсаев Х.В.) участвовал в нападении на г.Грозный... В указанный период времени в районе площади "Минутка" г.Грозный базировался отряд в количестве 100 человек, возглавляемый Басаевым Ш.С. Он обратил внимание на мужчину славянской внешности, это было редкостью и потому свидетель запомнил этого человека....
... В ходе предварительного расследования по настоящему уголовному делу, свидетель  Тепсаев Х.В. опознал по фотографии подсудимого Соколова И.Л., как мужчину славянской внешности, которого он видел в г.Грозном в марте 1996 г.   в подразделении ... которое подчинялось Ш.Басаеву. В судебном заседании Тепсаев указал на Соколова заявив, что именно его он видел при описанных выше обстоятельствах." ( стр.28 Приговора)

По поводу данного доказательства сторона защиты считает необходимым заявить следующее:

Во-первых, указав в Приговоре, что Тепсаев отбывает наказание "...по приговору суда за участие в незаконных вооруженных формированиях и др.преступления на территории Чеченской Республики в 1994-1996 г." ( стр.28 Приговора)  суд фактически сослался на приговор ВС КБР в отношении Тепсаева, имеющийся в уголовном деле, но при этом исказил установленные этим приговором  обстоятельства.

В материалах дела (т.120 л.д.102-132) имеется приговор, вынесенный Верховным судом Кабардино-Балкарской Республики от 03.11.2004 года в отношении Тепсаева Х.В.
Из данного приговора усматривается, что ВС КБР было установлено, что Тепсаев "... вступил в одно из действующих в то время на территории Чеченской Республики вооруженное формирование..."  в конце мая 1999 года (т.120 л.д.102)

В приговоре ВС КБР указано, что: "...показания подсудимого Тепсаева, что в 1994-1996 годах он работал и жил в Астраханской области, что его ранили братья Ахмадовы, а потом он лечился  долго и только после этого оказался в отряде двоюродного брата Тепсаева М.-Э.И. скрываясь от братьев Ахмадовых в конце мая 1999 г., ничем не опровергаются. Эти показания наоборот подтверждаются частично показаниями свидетелей защиты... , справками  из больниц, где Тепсаев находился на стационарном лечении." (т.120 л.д.122)

Согласно Постановлению Пленума ВС РФ N1 "О судебном приговоре"  п.2 "...доказательства, могут быть положены в основу выводов и решений по делу лишь после их проверки и всестороннего исследования в судебном заседании.", при этом "...судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. (п.3)

Сославшись, как на доказательства вины Соколова, на показания Тепсаева, и указав в приговоре, что тот осужден за участие в незаконных вооруженных формированиях на территории Чеченской Республики,  суд оставил без внимание то обстоятельство, что установленные ВС КБР вышеперечисленные  обстоятельства в отношении свидетеля Тепсаева являются преюдициально установленными и таким образом, установленными является то, что свидетеля Тепсаева в 1996г. на территории Чеченской Республики не было и он на тот период времени еще не вступил в незаконное вооруженное формирование и находился в Астраханской области. Таким образом он никак не мог видеть Соколова при описываемых им обстоятельствах.

Во-вторых, из показаний Тепсаева в суде (т.146 л.д.81-87) следует,  что ему еще до опознания (Тепсаев опознавал Соколова лично), которое производилось в начале 2008 г., (протокол предъявления лица свидетелю Тепсаеву Х.В. лица для опознания от 28.02.2008г т.121 л.д.87-89), в 2007 году Тепсаеву показывали несколько фотографий Соколова.(т.146 л.д.83)

Тепсаев в суде показал, что: "Да мне предъявлялась фотографии. На одной фотографии он [Соколов] был одет в офицерскую форму, а на другой уже в гражданской форме." (т.146 л.д.83)

На вопрос защиты Соколова: "Когда Вам впервые предъявили фотографию моего подзащитного на опознание?", свидетель ответил: "В 2007 году."

 Помимо этого судом не дана оценку тому обстоятельству, что кроме указания на славянский тип внешности и цвета волос свидетель не указал суду на то по каким индивидуальным приметам внешности он опознает Соколова. (т.146 л.д.83).

               С учетом изложенного показания Тепсаева и протокол предъявления лица свидетелю Тепсаеву Х.В. лица для опознания от 28.02.2008г. ( т.121 л.д.87-89) не могут быть признаны бесспорным доказательствами вины Соколова, тем более что они не подтверждены другими объективными данными.

6. В приговоре, как на доказательство вины Соколова, суд ссылается на показания свидетеля Якубова А.Н., который "ранее в 2000г. был осужден Ставропольским краевым судом за нападение в составе банды Басаева на г.Буденновск.» (стр.27 Приговора)

В приговоре указано: "Он подтвердил, что перед выездом в Буденновск к ним прибыл с отрядом полевой командир Басаев Ш.С. В его отряде он впервые увидел подсудимого Соколова И.Л. На рассвете, 14 июня их погрозили в три тентованных автомобиля "КАМАЗ"... Соколов ехал с ними, но в другом автомобиле."

        Однако, его показания в этой части опровергаются показаниями свидетеля Даудова С.С. (также ранее был осужден за нападение на г.Буденновск), который показал, что погрузка около Новогрозного в лесополосе началась в 24.00, освещения не было (т.147 л.д.106), боевиков, которые садились в Камазы невозможно было разглядеть.

«…Якубов показал, что в Буденновске он сразу был ранен в руку и его сразу же доставили в городскую больницу, где он еще раз увидел Соколова, "который в группе боевиков вместе с Басаевым Ш.С. спускался по лестнице. ... Запомнил он подсудимого  Соколова, т.к.  среди боевиков он других лиц славянской национальности не видел". (стр.27 Приговора)

Далее в приговоре указано: "В ходе расследования настоящего уголовного дела свидетель Якубов А.Н. подробно описывал внешность Соколова и на очной ставке уличил его в участии в нападении на Буденновск в составе банды Басаева, до этого он также опознал Соколова ... по предоставленным ему фотоматериалам (т.116 л.д.14-19, т.118 л.д. 57-61, 62-66, 136-139)" (стр.27 Приговора)

Сторона защиты считает необходимым обратить внимание надзорной инстанции на то, что все вышеизложенное в приговоре Ставропольского краевого суда не соответствует материалам предварительного следствия и протоколу судебного заседания по настоящему делу, что свидетельствует о том, что Суд сославшись в приговоре на показания Якубова всесторонне их не проверил.

Допрошенный в ходе судебного следствия свидетель Якубов относительно подсудимого Соколова показал, что видел того вместе с Басаевым, когда они спускались по лестнице, по какой лестнице, куда и в какой день, в какое время он видел Соколова свидетель Якубов указать не смог. На вопрос о том, как свидетель опознает Соколова тот указывает: "Его лицо мне запоминалось. Он был один славянин среди нас, других я не видел" (т.146 л.д.90)

Из протокола судебного заседания следует, что свидетель Якубов заявил, что не помнит, как другие боевики обращались к Соколову. Только после подсказки гос.обвинителя, напомнившего Якубову, что есть такое имя как – Ломали и затем прямо спросившего его – так ли называли Соколова в бандформировании, Якубов сообщил, что так (т.146 л.д.91).

            При этом суд проигнорировал, то что гос.обвинителем задается свидетелю наводящий вопрос.

Таким образом, Якубов не смог указать по каким приметам, кроме национальности, он опознает Соколова. 

В связи с тем, что в показаниях Якубова на предварительном следствии и в ходе судебного заседания имелись существенные противоречия государственным обвинителем было заявлено ходатайство об оглашении его показаний на предварительном следствии, данное ходатайство судом было удовлетворено и показания Якубова оглашены.(т.146 л.д.98-99)

Однако, из его показаний на предварительном следствии от 04.07.2007г. также усматривается, что Якубов не может описать никаких отличительных внешних примет человека, которого он называет Ломали, кроме того, что у того были усы:

«Ростом Ломали 180-186 см, волосы короткостриженные, светлого цвета, он носил небольшие усы светлого цвета» (т.116 л.д.15 – показания оглашены т.146 л.д.99). О возрасте русского он не говорит, черты лица не описывает.

Из показаний Якубова следует, что русского с усами, которого следствие устанавливает как Соколова, он видел в ходе движения боевиков в Буденновск и в больнице, после ее захвата. Однако никто из свидетелей и потерпевших, якобы опознавших Соколова не указывает на то, что у него были усы. Хотя это достаточно яркая, бросающаяся в глаза примета на лице человека.

Далее суд ссылается на протокол опознания Якубовым Соколова (т.116 л.д.17-19). Данный протокол был оглашен в суде (т.147 л.д.115).

Из данного протокола следует, что опознание с Якубовым проводилось в тот же день, что и вышеуказанный допрос, спустя несколько минут. Согласно протоколу Якубов опознал Соколова по фотографии на которой у Соколова темные, а не светлые волосы, при этом они не короткие, а достаточно длинные для мужской стрижки и волнистые.
В протоколе Якубов указывает, что опознает Соколова (в протоколе правда указана фамилия Идобаев) «…по общим чертам внешности» (т.116 л.д.18)

Таким образом, протокол опознания нельзя назвать достоверным доказательством, поскольку опознание проведено с существенным нарушением норм уголовно-процессуального закона.

Согласно требованиям ст. 193 УПК РФ опознающие лица предварительно допрашиваются об обстоятельствах при которых они видели соответствующее лицо и о приметах и особенностях по которым они могут провести опознание.
Указанное правило выполнено не было. При допросе Якубов назвал лишь национальность, рост, и то, что волосы у опознаваемого «короткоостриженные, светлого цвета» (т.116 л.д.15), единственная примета – усы у опознаваемого, но на предъявленных ему фотографиях волосы у опознаваемого темные, не «корокоостриженные» и нет усов.

Согласно тем же требованиям ст.193 ч.7 УПК РФ, если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц, то опознающему предлагается объяснить, по каким приметам или особенностям он опознал данное лицо.

Однако, и это правило выполнено не было, т.к. Якубов и после опознания фотографии не смог указать по каким приметам или особенностям он опознал Соколова, указав только, что опознает его по общим чертам внешности. (т.116 л.д.19).
В связи с многочисленными нарушениями определенного законом порядка производства опознания, указанные в протоколах (в том числе и в протоколах последующих допросов (т.118 л.д. 57-61, 62-66, 136-139) сведения в соответствии со ст.75 УПК РФ нельзя признать доказательствами имеющими юридическую силу. Следовательно, показаниями свидетеля  Якубова вина Соколова в совершении инкриминируемых ему деяний не подтверждается.

7. В обоснование вывода о виновности Соколова в вышеуказанных преступлениях суд сослался на показания потерпевшей Чернышовой В.А., указавшей на него  как на боевика находившегося в здании захваченной больницы в г.Буденновске.
При этом суд в приговоре указал, что потерпевшая: "...лично видела ... подсудимого Соколова И.Л., которого опознала." (стр.26 Приговора)

Однако, данные выводы суда не основаны на материалах дела исследованных в ходе судебного следствия.

Как уже было указано выше, суд сослался на показания Чернышовой, опознавшей Соколова, как лицо совершившее нападение на г.Буденновск.

Однако протокол предъявления лица для опознания от 22.11.2007г. (т.119 л.д.76-78) согласно которому Чернышова опознала Соколова, судом был признан недопустимым доказательством и исключен из числа доказательств (т.148 л.д.54).

Повторного опознания в ходе судебного следствия не проводилось и не могло быть проведено в соответствии со ст.193 УПК РФ.

Показания Чернышовой, данные ею в ходе предварительного следствия не оглашались.

Будучи допрошенной в суде Чернышова показала, что при допросе в 1995г. она не сообщала следствию, что видела среди боевиков славянина (т.146 л.д.247), она показала, запомнила Соколова потому, что он русский, а также по чертам лица и выражению его лица. Однако, какие именно черты лица потерпевшая имеет ввиду она не указала. Таким образом, она не смогла указать никаких примет прямо указывающих на подсудимого Соколова. Данное ею описание не позволяет сделать вывод о соответствии примет преступника внешности Соколова.
Далее она перечисляет во что он был одет, однако ввиду того, что все боевики были одеты практически одинаково и каких-либо выделяющихся предметов одежды она не указывает, ее показания в этой части не имеют доказательственного значения. (т.146 л.д.245)

На вопрос государственного обвинителя, где она видела Соколова, потерпевшая пояснила: "Я видела его мельком, когда проходила мимо на третьем и втором этаже" (т.146 л.д.245) указать точное время и место, где она видела его, она не может.

Таким образом, после исключения из числа доказательств протокола опознания Чернышовой и учитывая, что ее показания в суде не позволяют сделать вывод о соответствии названных потерпевшей примет преступника внешности Соколова, поскольку не содержат сведений о его личности, показания Чернышовой не могут быть признаны бесспорным доказательством вины Соколова, тем более, что они не подтверждены другими объективными данными.

Кроме того, судом оставлены без внимания показания потерпевшей Михновец Т.В., которая показала, что находилась в больнице на третьем этаже все дни захвата. Она видела там боевика славянской внешности (там же якобы потерпевшая «мельком» Чернышова видела Соколова), опоздать его она не может, но она разговаривала с ним, он говорил по-русски с акцентом (т.147 л.д.38), следовательно, это не может быть Соколов.

8. Из приговора суда усматривается, что косвенным доказательством вины Соколова в инкриминируемых ему деяниях суд считает показания свидетеля Ганиева Р.С., осужденного по Приговору ВС Республики Северная Осетия-Алания от 11.03.2005г. за совершение террористического акта в г.Моздоке весной 2003г. к пожизненному лишению свободы (т.120 л.д. 39-99), который ничего не поясняя о событиях в г.Буденновск в1995г., показал, что: " ... в период боевых действий в Чечне в августе 1996г. в г.Грозном он лично видел Соколова в расположение банды некоего "Арби"... После этого он еще раз видел Соколова И.Л., в октябре 1996 г., в г.Грозном, возле комендатуры Октябрьского района, вместе с полевым командиром Хатуевым М." (стр.38 Приговора)

При этом судом не указано и не дано оценки тому факту, что в показаниях свидетеля на следствии и в суде имеются существенные противоречия.

Из протокола судебного заседания следует, что по этой причине показания Ганиева были оглашены в суде. (т. 147 л.д.99) Однако, причины имеющихся существенных противоречий в показаниях свидетеля, в ходе судебного следствия не были  выяснены, что вызывает неустранимые сомнения в их достоверности.

Допрошенный в суде Ганиев показал, что встретив женщину и мужчину славянской внешности, которого он впоследствии опознал как Соколова, в августе 1996г. в г.Грозном - "откуда приехали эти люди я не спрашивал" (т.147 л.д.96)

Однако, при первом допросе по настоящему уголовному делу Ганиев давал совершенно иные показания, в которых указывал: "...я обратил внимание, что в расположение базы находились двое человек славянской внешности, которые разговаривали между собой на русском языке. Я обратил внимание на данных людей, поскольку вокруг них находились лишь чеченцы. Это были мужчина и женщина. Я спросил находившихся ближе ко мне боевиков, давно ли данные люди воюют против федеральных сил. Мне ответили, чтобы я не волновался а это люди которые давно воюют вместе с боевиками. Со слов боевиков мне стало известно, что мужчина является наемником с Украины" (т.117 л.д.16)

Не дана судом и оценка тому факту, что  на вопрос государственного обвинителя на процессе: "Скажите по каким приметам вы узнали этого человека?"
Ганиев сообщил суду, что: "В 2003 году произошло мое задержание. Потом когда я находился под следствием, мне предъявлялось большое количество фотографий для опознания, там я кажется видел его фото." (т.147 л.д. 97)

Кроме того он показал, что: "Сотрудниками ФСБ мне предъявлялось фотографии подсудимого в военной форме, с фуражкой и без фуражки на голове, мне также говорили, что он ранее был сотрудником то ли милиции, то ли каких-то других силовых структур." (т.147 л.д.98-99). Аналогичные показания имеются в протоколе судебного заседания и на л.д.101 т.147.

При этом из исследованного в ходе судебного следствия протокола предъявления лица для опознания свидетелю Ганиеву от 28.08.2007г. (т.148 л.д.177) усматривается, что на фотографии там Соколов изображен в гражданской одежде. Следовательно свидетель однозначно дает показания о том, что еще до проведения с ним следственных действий по настоящему делу, сотрудниками ФСБ ему были показаны фотографии Соколова и сообщен ряд данных о нем.

Однако, предъявление для опознания юридически ничтожно, если до его проведения имело место фактическое узнавание лица (случайно или в рамках ОРМ), в соответствии с ч. 3 ст. 193 УПК РФ не может проводиться повторное опознание лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам.Уголовно-процессуальное законодательство исходит из того, что до момента предъявления для опознания должна быть полностью исключена возможность визуального восприятия опознающим лицом опознаваемого объекта. Этот запрет связан с порождением практически не устранимого сомнения в том, что опознающий узнал объект не по тому образу, который сохранился в памяти с момента преступления, а по тому, который возник в результате первоначального опознания.

Таким образом показания Ганиева на следствии и в суде вызывают неустранимые сомнения в том, что человек, которого он дважды в 1996г. видел в г.Грозном является Соколовым, а протокол его опознания является недопустимым доказательством.

Стороной защиты приведены и проанализированы все показания потерпевших и свидетелей по делу из числа тех, что прямо указывают на Соколова, как на лицо принимавшее участие в нападении на г.Буденновск в июне 1995г. ( показания 4-х потерпевших и 2-х свидетелей). Никто более (хотя по делу допрошены десятки потерпевших) не указал на Соколова.
Также защитой проанализированы показания двух свидетелей (Тепсаева и Ганиева) отбывающих наказание, причем один из них пожизненное, которые указывают, что видели Соколова на стороне боевиков в 1996 году в г.Грозном.

Таким образом суд обосновал вину Соколова показаниями 8-ми свидетелей. Однако эти показания, как уже было указано выше, противоречивы, неконкретны, часть из них получена с существенными нарушениями уголовно-процессуального законодательства и принятие их как достоверных вызывает сомнение, в силу чего они не могли быть положены в основу обвинительного приговора.

Помимо этого судом не принято во внимание и не исследовались следующие обстоятельства:

"Обвинение не может быть основано на показаниях, которые по обстоятельствам дела могли явиться результатом ошибочного восприятия потерпевшим либо свидетелями событий и фактов." ("Уголовно-процессуальное право. Учебник. Под общей редакцией Председателя ВС РФ профессора В.М.Лебедева, Москва ЮРАЙТ 2012г. стр.263)

1.На момент нападения на г.Буденновск, в 1995 году Соколову, 1970 г.рождения было 25 лет, а на момент опознания потерпевшими и свидетелями ему исполнилось соответственно 37-38 лет.

Это обстоятельство судом не выяснялось и не оценивалось.

Ни органы следствия, ни суд не приобщили к материалам дела сведения, которые свидетельствовали бы о соответствии этих примет преступника внешним данным осужденного.
Ни один протокол опознания, имеющийся в деле и исследовавшийся в ходе судебного следствия не позволяет сделать вывод о соответствии названных потерпевшими и свидетелями примет преступника внешности Соколова, поскольку не содержит сведений о его личности. Отсутствуют в деле и антропометрические данные Соколова.

2. Как следует из показаний вышеуказанных лиц ни один них ранее, до производства предварительного следствия по настоящему уголовному делу, не давал показаний о том, что видел Соколова в числе боевиков.
На момент опознания и допроса об обстоятельствах произошедшего прошло не менее 13 лет с момента событий (захвата г.Буденновска).
При таких обстоятельствах возникает вполне обоснованное сомнение в способностях потерпевших и свидетелей правильно воспринимать обстоятельства имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания. Выяснение возможности допрашиваемого лица в силу индивидуальных особенностей протекания психических процессов, адекватно воспринимать, сохранять в памяти и воспроизводить сведения о фактах, подлежащих доказыванию, является требованием законодательства, установленным п.4 ст.196 УПК РФ.
Однако, как видно из материалов дела, ни органами предварительного следствия, ни судом судебно-психиатрическая экспертиза по делу не проводилась, в силу чего допущено существенное нарушение уголовно-процессуального законодательства.


Заключение портретной экспертизы N589 от 25.09.2007г.

Суд в приговоре как на доказательство вины Соколова, помимо показаний свидетелей и потерпевших, сослался на заключение портретной  экспертизы N589 от 25.09.2007г., согласно выводам которой на фотографиях в паспорте на имя Соколова И.Л., водительских удостоверениях на имя Соколова А.Л., дубликате военного билета на имя Соколова И.Л., 2-х заявлениях о выдаче(замене) паспорта формы N 111 на имя Соколова А.Л., изъятых в отделении района Таганское ООУФМС по г.Москве, заявлении о выдаче(замене) паспорта формы N 111 на имя Соколова И.Л., изъятом в отделении района Крылатское ООУФМС по г.Москве, на паспорте на имя Соколова А.Л., заявлении о выдаче(замене) паспорта формы N 111 на имя Соколова И.Л., изъятом в ОФМС РФ по Нехаевскому району Волгоградской области, паспорте серии 18 00 N 131559 на имя Соколова И.Л., водительском удостоверении серии 69 РВ N 033046 и на нижней фотографии  фототаблицы N 9 на листе дела 56 уголовного дела N 18/238241-95 изображено одно и то же лицо. А именно Соколов И.Л. (т.117 л.д.154-172).

По поводу данного заключения сторона защиты считает необходимым указать следующее:

В соответствии со ст.88 УПК РФ указанное заключение эксперта, так же как и любое другое доказательство, подлежит оценке судом с точки зрения относимости, допустимости, достоверности.
Эти требования закона судом не выполнены. Сославшись в приговоре на данное заключение, суд заключению эксперта оценки не дал.

Между тем анализ акта экспертизы показывает следующие несоответствия методики проведения данного вида исследований:
I. В соответствии со ст. 16 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» эксперт обязан провести полное исследование всех представленных ему объектов и материалов дела, дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам.
Указанное требование Закона, при изучении данного  заключения экспертизы нарушается неоднократно, что проявляется в уменьшении количества сравниваемых объектов исследования, заниженном охвате описываемых элементов внешности, неаргументированном выборе методов сравнения и условиям их применения.
1.                 В нарушение указанного положения, из двух представленных фотоизображений «Соколова (Идобаева) И.Л.» (стр.1 и стр. 7 Заключения), для  производства сравнительного исследования, без объяснения причин, была выбрана только одна фотография (стр. 12 Заключения).
2.                 В числе представленных на экспертизу объектов (стр. 1 Заключения) под пунктом №11 числится «том № 175 уголовного дела № 18/238241-95», на листе дела №56, в нижней части фототаблицы №9 располагается фотография. На исследуемой фотографии, погрудно, запечатлены два человека (стр.6 Заключения), эксперт без обоснования своего выбора, для исследования берет изображение человека расположенного на переднем плане и оставляет без внимания изображение человека следующего за ним. Подобным самостоятельным выбором объектов исследования эксперт превысил свои полномочия, поскольку согласно ч. 4 ст. 202 УПК России, эксперт может получать образцы для сравнительного исследования, только если они являются частью судебной экспертизы. В данном случае на выбор объекта исследования должен был указать следователь, конкретизировав изображения исследуемых и проверяемых лиц на групповых фотоснимках.
II. Недостатки раздельного этапа исследования.
Исходя из перечня объектов в Заключении, исследованию подлежат 14-ть фотоизображений, а такое «многообъектное» исследование должно отвечать следующим требованиям:
а)         большая развернутость и детальность,
б)        полнота охвата изучаемых признаков и свойств,
в)        системность.
Названные требования к исследованию представленных объектов нарушаются неоднократно.
1.                 В нарушение требований «большая развернутость, детальность», «полнота охвата изучаемых свойств и признаков» - эксперт сокращает не только количество исследуемых объектов, но и количество описываемых деталей внешности сравниваемых лиц.
Так количество представленных объектов изначально равно 14-ти шт. (стр.1 Заключения). Среди объектов выделенных экспертом для сопоставления на иллюстрациях №№ 14-26 - их уже 13 шт. Почему уменьшилось количество исследуемых объектов, эксперт не аргументирует. Далее, в ходе проведения анализа признаков элементов внешности в Таблице - разработке № 2 - описанию подвергаются только 3 (три) объекта (стр. 13-14 Заключения), что не выдерживает никакой критики, так как описанию должны подлежать все исследуемые изображения. При этом, количество элементов подлежащих выявлению и оценке - неоправданно снижено (см. Таблицу-разработку № 2). Не анализируются такие важные характеристики элементов внешности, как - «волосяной покров в целом», «кожный покров», «нос», «губы». При этом такой элемент как «рот» указывается дважды.
При описании элементов анализируется усеченное количество характеристик. Так при описании «Волосяного покрова головы» анализируется только «длина волос», в то время как существуют еще и «форма волос - прямые, волнистые и др., общий тон, густота». «Прическа» - различается по виду». «Брови» - всегда характеризуются по - форме, длине, ширине, положению, взаиморасположению, высоте, густоте, особенностям, например, «асимметричности».
На изображениях сравниваемых лиц совсем не проанализированы детали «ушных раковин», такие как завиток, противозавиток, козелок, мочка и др.
2.                 Нарушение требования «системности» проявляется в отсутствии логично обоснованного порядка проведения сравнения внешних обликов лиц, изображенных на фотографиях. А также выбора количества и последовательности применяемых методов сравнения.
3. Существенным нарушением данного этапа исследования, является отсутствие «оценки достоверности отображения характеристик внешнего облика на фотоснимках». На их достоверность влияют условия фотографирования, мимические выражения лица, а также технология получения фотоснимков. В настоящем Заключении данная оценка не проводится.
4. Обязательной составляющей раздельного этапа исследования является выделение признаков высокой идентификационной значимости, так называемых «особых примет» внешности сравниваемых лиц, на которых и строится категорический вывод эксперта (к примеру, наличие шрамов, родинок, аномалий в развитии элементов).
Таким образом, при производстве экспертизы нарушены такие требования как - большая развернутость, детальность исследования, полнота охвата и системность.
На данном этапе производства экспертизы фотоизображения сопоставляются по выделенным в ходе раздельного исследования признакам в целях определения их совпадения или различия. Признаки внешности сопоставляются визуально или посредством математических вычислений.
«Визуальный метод сопоставления» является обязательным и требует сопоставления всех представленных объектов по всем выявленным признакам4. Напомним, что экспертом сопоставляются между собой только три фотоизображения из четырнадцати, представленных на исследование, что явного говорит о неполноте проведенного исследования и необоснованности полученных выводов.
Из методов сравнения экспертом применены следующие: визуальный метод сравнения, метод сопоставления относительных величин и метод наложения изображений. Следует заметить, что выбор используемых методов не аргументирован, условия применения названных методов нарушены, что соответственно существенно влияет на их результаты.
Среди неиспользованных экспертом методов следует назвать:
1.                 совмещение разноименных половин лица на двух сравниваемых фотоснимках, разрезанных по средней вертикальной линии;
2.                 совмещение одноименных половин лица на двух сравниваемых фотоснимках, один из которых отпечатан зеркально; совмещение (монтаж) части фотоизображения, вырезанной из одного фотопортрета, со вторым сравниваемым фотоизображением.
Все, вышеуказанные методы и методики, являются сертифицированными и рекомендованы к использованию в отношении такого рода объектов. Однако экспертом они не применялись, что повлекло неполноту исследования и возможную недостоверность его результатов.
Таким образом, эксперт нарушил один из основополагающих принципов проведения экспертного исследования с использованием современных достижений науки и техники (ст. 4 ФЗ «О государственной судебно- экспертной деятельности»).
Замечания относительно условий проведения сравнительного этапа экспертизы.
1.                 Согласно положениям методики портретной экспертизы, «Сопоставление рекомендуется проводить по всем выделенным в процессе раздельного исследования качественным признакам внешности. В целях полноты исследования целесообразно придерживаться последовательности, предусмотренной классификацией признаков внешности».
В нарушение данного положения методики, эксперт на стр. 14 Заключения, в качестве совпадения указывает те признаки, которые даже не были им выявлены в раздельном исследовании, например, «форма носа», «форма ушной раковины», лобная лысина», которые отсутствуют в перечне (см. Таблица-разработка №2, стр. 13-14). В ходе применения метода сопоставления эксперт посредством разметки указывает совпадающие признаки, достоверность которых вызывает сомнение, поскольку экспертом не учитывается низкое качество изображения и наличие поворота голова лица, запечатленного на изображение №28 (стр.14). По представленному изображению невозможно достоверно определить: ни контур и длину бровей, ни контур глазной щели и форму внутренних углов глаз, ни контур рта и форму носа, ни контур подбородка и оттопыренность ушной раковины - которые попросту не видны из-за низкой контрастности изображения. Таким образом, из 10-ти выделенных совпадающих признаков 8-мь не определяются достоверно, а такой элемент как «форма ушной раковины» - не определяется в принципе, т.к. для этого следует изучать изображение «в профиль». Элемент «лобная лысина» - у сравниваемых лиц - отсутствует вообще. При этом не назван ни один из признаков, относящийся к «особым приметам», т.е. имеющих высокую идентификационную значимость.
Следовательно, говорить о том, что «все выявленные признаки существенны, индивидуальны и в совокупности достаточны для категорического вывода» - не представляется возможным.
Начиная со стр. 16 по стр.19, экспертом приводятся иллюстрации применения метода «наложения изображений», при этом экспертом не аргументирован порядок применения данного метода и почему все сравнения осуществляются посредством последовательного наложения изображения, расположенного в «паспорте серии 42№ 3846645 на имя Идобаева Игоря Леонидовича», на изображения лиц, расположенных во всех других документах?
При этом грубым нарушением методики является отсутствие анализа выявленных совпадений и различий. Сказать, что наложения изображений друг на друга «безоговорочно» иллюстрируют совпадение всех элементов внешности - нельзя, поскольку даже контуры зрачков глаз на многих снимках не имеют четких совпадений, не говоря уже о контурах «рта», «носа», «ушных раковин», «прически», что также ставит под сомнение достоверность результатов сравнения.
            Что касается результатов применения «метода сопоставления относительных величин» (стр. 15-16 Заключения, илл. 30-33), то без всякой аргументации, из 14-ти представленных объектов, экспертом выбраны только 4-е, что в очередной раз говорит о неполноте проведенного исследования.
Имеются нарушения и условий применения данного метода:
-                     измерения «абсолютных величин» следует производить с точностью до десятых значений миллиметра, в рецензируемом заключении - только в целых миллиметрах;
-                     измерения должно осуществляться между «антропометрическими точками»7. Наименование и расположение точек заранее оговорено в методике. Главное правило выставления «антропометрических точек» - отчетливость наблюдения границ элементов внешности. Если же на изображении точки высвечены, затемнены или закрыты частями лица, то они не отмечаются. В  заключении - на илл. № 33, внешний облик человека отобразился не в полном объеме и достоверно определить место расположения антропометрических точек невозможно. Произвольное выставление точек ведет к получению недостоверных результатов;
-                     в ходе определения результатов математических расчетов, критерием совпадения относительных величин является предел «0,05». Следует отметить, что данный предел относится в снимкам низкого качества. Изучив таблицу №3 - можно обнаружить, что разница между изображениями №№ 30, 31 и 32 равна «0,07», что выходит за требуемое значение и говорит скорее о различии, чем о совпадении соотношения выбранных величин. Значение разницы между величинами, выбранными на илл. №№29 и 30,31, 32 - только- только равно «0,05», что скорее говорит о вероятности данного совпадения, т.к. степень категоричности уменьшается по мере увеличения разницы.
-                     по результатам применения метода экспертом не объясняются выявленные значения, выходящие за установленный предел, и не анализируется степень существенности значений на границе установленного предела.
         С учетом выявленных нарушений в применении данного метода следует усомниться в его результатах и соответственно в выводе о том, что «Установленные совпадающие признаки внешности устойчивы, индивидуальны, существенны и являются достаточным основанием для вывода о том, что на представленных на исследование фотоснимках изображено одно лицо» - стр.16 о Заключения.
Без оценки всей совокупности выявленных совпадений и различий следует признать вывод необоснованным и, следовательно, недостоверным.Таким образом, нарушаются основополагающие принципы судебно- экспертной деятельности: эксперт может давать заключение, только основываясь на результатах проведенных исследований (ч. 1 ст. 7 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности»).
         IV. Необходимо отметить большое количество, неточностей, имеющих существенное значение для оценки заключения эксперта как доказательства.
Например:
1.                 Одни и те же объекты исследования на разных страницах Заключения имеют различное наименование. К примеру, на стр.1, в п.8 раздела «На экспертизу представлено» - объект назван «2 заявления о выдаче (замене) паспорта формы № 1П на имя Соколова Алексея Леонидовича», в разделе «Перед экспертом поставлен следующий вопрос» - объект именуется «2 заявлениях о выдаче (замене) паспорта формы № 1П на имя Соколова Алексея Леонидовича, изъятых в отделении района Таганское ООУФМС по г. Москве», на стр. 3 Заключения, в п.7 раздела «При вскрытии упаковок были извлечены» - «2 заявления о выдаче (замене) паспорта формы № 1П на имя Соколова Алексея Леонидовича».
2.                 Объект исследования в виде групповой фотографии, расположенной в материалах уголовного дела по тексту Заключения именуется неодинаково: так на стр. 6 - «Изображение 6. Нижняя фотография в томе № 175 фототаблицы №9 на листе дела 56 уголовного дела № 18/238241-95», в Таблице-разработке (стр. 13 Заключения), где речь идёт о той же фотографии, данный объект именуется как «неизвестный мужчина».
3.                 Некорректно составлена таблица-разработка № 2 с описанием элементов внешности и их признаков (см. стр. 13-14 Заключения):
- раздел связанный с описанием такого элемента внешности как «Рот» - повторяется дважды, в то время как элемент «нос» не указан вообще.
В нарушение требований ст.ст. 4 и 8 ФЗ «О государственной судебно- экспертной деятельности в Российской Федерации» согласно которым, заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных  выводов на базе общепринятых научных и практических данных, эксперт не приводит сведений о месте и времени публикаций применяемых методик и сведений об использованных технических средствах.
Налицо большое количество противоречий, неточностей, неясностей, которые существенно снижают общий научный уровень заключения эксперта как доказательства.
На основании изложенного следует, что несоблюдение экспертом методических и нормативных требований, неполное и необъективное исследование характеристик признаков внешности сравниваемых лиц, влечет неполноту экспертного исследования, а при отсутствии надлежащей оценки проявления признаков - свидетельствует о научной необоснованности вывода эксперта и позволяет сомневаться в его достоверности.
Вышеуказанное заключение эксперта не соответствует ни требованиям действующих методик, установленных для данного вида экспертизы, ни действующему законодательству, регламентирующему производство экспертиз и исследований.
Таким образом, принципы государственной судебно-экспертной деятельности - объективность, всесторонность и полнота исследования, проводимого с использованием современных достижений науки и техники (ст. 4 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»), не соблюдены, что влияет на достоверность проведенного исследования и допустимость экспертного заключения как доказательства.
При таких обстоятельствах вызывает сомнение возможность использовать заключение портретной  экспертизы N589 от 25.09.2007г. как  доказательство по делу.
Данные выводы стороны защиты подтверждаются заключением специалиста  Подволоцкого Игоря Николаевича, доцента кафедры судебных экспертиз МГЮА имени О.Е. Кутафина, кандидатом юридических наук (специальность 12.00.09 - «Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза, оперативно-розыскная деятельность»), имеющим высшее юридическое образование и квалификацию эксперта-криминалиста и стаж работы по специальности «портретные исследования» более 20 лет.,  выполненным в Автономной некоммерческой организации «Содружество экспертов Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина» (АНО «СОДЭКС МГЮА им. О.Е. Кутафина») на основании обращения о проведении рецензирования заключения эксперта № 589 от 25.09.2007, выполненного старшим экспертом ЭКЦ ГУВД по Ставропольскому краю Бекюровым Р.С.
Следовательно, вывод суда о допустимости этого доказательства нельзя признать обоснованным. Нарушение судом предусмотренных ст.88 УПК правил оценки доказательств могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.
Вышеуказанное нарушение уголовно-процессуального закона (ст.381 УПК РФ) является основанием для отмены или изменения судебного решения судом кассационной инстанции.
Кроме того, помимо фактических данных, свидетельствующих о недостоверности выводов указанного заключения, сторона защиты обращает внимание надзорной инстанции на следующее обстоятельство:

Результаты оценки заключения эксперта должны найти полное отражение в приговоре. Суд обязан указать, какие факты установлены заключением эксперта, а не ограничиваться лишь ссылкой на его заключение.

Из материалов дела и заключения заключение портретной  экспертизы N589 усматривается, что помимо фотографий Соколова в документах (паспортах,    водительских удостоверениях и т.д.  на имя Соколова) на экспертизу была представлена нижняя фотография фототаблицы  N 9 на листе дела 56 уголовного дела N 18/238241-95.(т.117 л.д.154-172)

Копия данной фототаблицы, с исследованной экспертом фотографией под N22, и сопроводительное письмо к ней находятся  в т.4 л.д. 139-142 настоящего уголовного дела.

По данному поводу в приговоре указано, что: "С учетом того, что в судебном заседании достоверно установлена дата составления и осмотра указанной фототаблицы N9 - 12.11.1996г., что подтвердила допрошенная в судебном заседании понятая Облакова Т.Ю. (Трубицына), участвовавшая в указанный период в осмотре данной  фототаблицы суд находит, что этим заключением опровергаются доводы Соколова И.Л. не только о недостоверности фотографии N22, данной таблицы, но и его заявления о фабрикации уголовного дела..." (стр.40 Приговора).

Вышеизложенный вывод суда не только противоречит логике и здравому смыслу, но и опровергается материалами дела исследованными в судебном заседании.

В Протоколе осмотра от 12.11.1996г. (т.4 л.д.140) указано, что следователь:"... Произвел осмотр фототаблицы N9 в присутствии понятых...", далее в протоколе указано: "Осмотром установлено: Фототаблица  N9 представляет собой прошитые черными суровыми нитками шесть стандартных листов, на которых наклеено 22 фотографии лиц подозреваемых в вооруженном нападении на г.Буденновск..."(т.4 л.д.140-141).
Таким образом дата составления осмотром не установлена, поскольку понятые принимали участие только в осмотре уже готовой фототаблицы, что следует прямо из текста данного протокола осмотра, на который ссылается суд.  Допрошенная в суде свидетель Облакова также подтвердила, что фотографии уже были наклеены на бумагу, когда они их осматривали.

Кроме того в деле имеется сопроводительное письмо в т.4 л.д.139, которое также исследовалось в судебном заседании (т.148 л.д.51), из которого следует, что в июле 1995 г. Руководителю следственной группы Генеральной прокуратуры РФ Исканцеву А.Г. в г.Буденновск из ФСБ РФ Управления по борьбе с терроризмом были направлены "...полученные... оперативным путем фото- и видео материалы возможных участников вооруженного нападения на г.Буденновск..."

В ходе судебного следствия стороной защиты Соколова неоднократно заявлялись ходатайства о признании этой фототаблицы недопустимым доказательством и исключении ее из числа доказательств.(т.148 л.д. 51,л.д.224). Однако судом в удовлетворении данного ходатайства было отказано (т.148 л.д. 226-227), как необоснованного.
В протоколе судебного заседания указано, что: "При признании фототаблицы N 9 вещественным доказательством и дальнейшем ее приобщении к материалам дела существенных нарушений УПК РСФСР допущено не было. Ссылки на ст.ст.85, 88 УПК РФ с целью оценки доказательств недопустимо." (т.148 л.д.226)
При этом суд прямо нарушил требования ст.4 УПК РФ, которая прямо указывает, что "При производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего действия или принятия процессуального решения..."

Таким образом, соглашаясь с тем, что обстоятельства приобщения фотографий к материалам уголовного дела и признания их вещественными доказательствами должны оцениваться с точки зрения УПК РСФСР, сторона защиты категорически не согласна с тем, что и последующая оценка этих доказательств должна проводиться по правилам УПК РСФСР, поскольку предварительное следствие и судебное разбирательство по настоящему делу в отношении Соколова происходило уже при вступившем в действие УПК РФ. Следовательно, оценка доказательств должна была производиться судом именно с точки зрения требований ст.ст.85,88 УПК РФ.

Из материалов дела усматривается, что в деле в 1996 году появляется фототаблица N 9, где имеется фотография N 22, на которой запечатлены двое мужчин. Очевидно, что они не позируют для фото- или видео съемки, смотрят в разные стороны и возможно находятся в движении. Один или стоит,  или идет позади другого.(т.4 л.д.142). По мнению следствия один из них это Соколов И.Л.

Хочется отметит, что при рассмотрении данного дела судом отклонялись ходатайства стороны защиты о приобщении  к делу фотографий, где по свидетельству подсудимого Соколова и свидетелей стороны защиты был запечатлен Соколов с друзьями в г.Москве и Московской области в период совершения инкриминируемого ему деяния, на том основании, что не установлено где, когда и кем они были сделаны.

При этом судом применялись правила оценки доказательств предусмотренные ст. 88 УПК РФ.

Этими же требованиями законодательства суд должен был руководствоваться и при оценке такого доказательства как фотография N22 из фототаблицы N9 ( в заключении эксперта нижняя фотография  фототаблицы N 9 на листе дела 56 уголовного дела N 18/238241-95), поскольку доказательство по делу должно отвечать требованиям относимости и допустимости. Достоверность же доказательства устанавливается не только его оценкой в совокупности всех доказательств,  но и его проверкой.

Ни в ходе предварительного следствия, ни в суде не было установлено где, когда, кем и при каких обстоятельствах была выполнены данная фотография.

В приговоре суд указал, что: "...подсудимым Соколовым, еще в период предварительного расследования начато выдвижение алиби, фактическая сторона которого произвольно изменялась в зависимости от полученных данных от лиц указываемых им и защитниками в качестве свидетелей защиты."

Данное высказывание помимо абсурдности самого заявления (если свидетели, подтверждающие его алиби лгут, то по чьей просьбе они могут это делать? Из утверждения суда следует, что не просьбе Соколова, раз уж он вынужден каждый раз подстраивать свою версию под их показания) содержит в себе явное свидетельство отсутствия всякого объективного отношения суда к подсудимому Соколову.
Суд не смущают показания осужденных боевиков, один из которых прямо указывает, что еще до процессуального опознания к нему приезжали сотрудники ФСБ и неоднократно показывали ему фотографии Соколова и рассказывали ему его биографию, а второй дает показания о том, что видел Соколова в 1996 году в Грозном, при том, что еще в 2004 году в ВС КБР он (Тепсаев) клялся и представлял медицинские документы, а также показания свидетелей в том, что в 1994-1996 году он находился исключительно в Астраханской области. И только в конце 1999 года вновь, впервые за долгие годы он оказался на территории  Чеченской Республики.   При этом хотелось бы обратить внимание надзорной инстанции на то, что поверив Тепсаеву ВС КБР прекратил его преследование за ряд преступлений в эти годы на территории ЧР. Однако раз сам Тепсаев, будучи предупрежденным об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, признался в Ставропольском краевом суде, что он был там, привлечен ли он сейчас к уголовной ответственности, ведь дав показания относительно Соколова он лишился алиби на тот период!
Сторона защиты Соколова уверена, что нет!!!

Однако, для Ставропольского краевого суда оказалось невероятным то обстоятельство, что в 1995-1996 годах граждане могли работать и получать зарплату не будучи фактически оформленными по месту фактической работы.
Подсудимый Соколов не был оформлен по месту работы, однако факт его нахождения в г.Москве подтверждается показаниями многочисленных свидетелей допрошенных в ходе судебного следствия:

1. Допрошенный в ходе судебного следствия свидетель Рыпин А.Л. (отец Назарий – монах Введенского Ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь) показал, что в апреле 1994г. свидетель был в командировке в Москве и останавливался у Соколова дома, согласно его показаниям Соколов «…жил дома и никуда не уезжал, жил вместе с отцом, матерью и младшим братом Ярославом.»(т.146 л.д.153)
В мае 1995г. он также был в Москве и встречался с Соколовым,  а затем, уже уехав из Москвы периодически разговаривал с ним по телефону (это был 1995г. сотовых телефонов еще не было), таким образом это является подтверждением того, что подсудимый находился в г.Москва в указанный период.
В конце ноября 1995г. свидетель вновь приезжал в Москву и останавливался переночевать у Соколова дома, общался с ним.
Далее свидетель показал: «После этой встречи мы поддерживали дружеские отношения в основном посредством телефонной связи, а в октябре 1996г. Игорь неожиданно появился у нас на подворье в Оптиной пустыни. Он приехал на личном автомобиле ВАЗ 2109 со своим знакомым по имени Борис …Он рассказал мне, что в городе Москве у него случились неприятности и ему пришлось уехать. Игорь жил у нас на монастырском подворье, добросовестно трудился, исповедовался и регулярно причащался, жил у нас он до февраля 1997г. В феврале 1997г. на монастырском подворье появились сотрудники милиции, от которых я узнал о том, что на дне рождения Бориса, где был и Игорь, молодому человеку нанесли ножевые ранения, его вывезли и оставили на улице. Впоследствии этот молодой человек умер. Идобаева и его друга Бориса объявили в розыск, ко мне приезжали следователи из города Москвы, допрашивали по этому делу.» (т.146 л.д.154). Допрошенный в том же судебном заседании свидетель вновь подтвердил, что приезжавшие к нему сотрудники милиции искали Соколова и его знакомого Бориса (т.146 л.д.155)

Свидетель Рыпин, являющийся священнослужителем,  показал: «Я слышал о том, что органы следствия предполагают о смене Идобаевым веры на мусульманскую, но этого не может быть, так как он был церковным человеком и фактов мусульманства в его жизни не было.» (т.146 л.д.154)
           
Кроме того свидетель (отец Назарий)  показал, что ему известно, что Соколов сменил паспорт «…из-за дела по убийству» о котором он давал показания ранее.
В ходе судебного следствия свидетелю Рыпину была представлена на обозрение фототаблица, находящаяся в т.175 л.д.51-56 уголовного дела № 18238241-95. На вопрос председательствующего опознает ли он кого-либо в данной фототаблице свидетель заявил, что никого не опознает (т.146, л.д.165)
            Однако, суд в Приговоре указал, что свидетель Рыпин  «…из-за давности событий ошибочно рассказал о встрече с Соколовым в мае 1995 г.» (стр.20 Приговора)

2. Свидетель Злобин, допрошенный в судебном заседании показал, что работал с Соколовым с мая по октябрь 1995г., в парке им.Горького на комплексе «Буран»(аттракцион) в ОАО «Космос-Земля». Показал, что подсудимый работал у них водителем, возил руководство. На вопрос о том, как в то время выглядел Соколов показал: «…он был немного сутулый,  худощавого телосложения, волосы темно-русого цвета средней длины.» (т.146 протокол судебного заседания л.д.167)
Также он пояснил, что когда офис этой организации перенесли в другое место, то многие документы были «выброшены и сожжены».(т. 146 протокол судебного заседания л.д.169).
           
            Однако, и свидетель утверждающий, что работал вместе с подсудимым Соколовым не убедил Ставропольский краевой суд и в приговоре указывается, что его показания из-за ряда неточностей (на какой именно модели автомобиля работал Соколов, при этом суд не принимает во внимание тот факт, что свидетель дает показания о событиях тринадцатилетней давности! когда именно и где его допрашивали): «…свидетельствуют о существенном нарушении его памяти…»  и поэтому не подтверждают алиби Соколова. (стр.19 Приговора)

3.Свидетель Тимофеев, будучи допрошенным в судебном заседании показал, что знаком с Соколовым с 1988г., они вместе учились в военном училище и жили в одном районе в Москве (Крылатское), они часто виделись и общались. «В 1995г. Игорь работал водителем  у Манника на «Буране», «мы приезжали к нему, проводили время вместе.» (т.146 л.д.173)
Свидетелю был известен круг общения подсудимого Соколова, представителей кавказской народности среди них не было. Общались они еженедельно, и не было случая, чтобы Соколов исчезал и его невозможно было найти.
Свидетелю известно, что после происшествия с Артюхиным   Соколов стал работать экспедитором и развозить церковную литературу и утварь.

На вопросы защиты о том, что ему известно о смене паспорта, свидетель показал: «Я знаю, что на это его подтолкнула мать, после происшествия с Артюхиным. Она помогла ему сменить паспорт и сделала это через Осетию или Абхазию.» Для получения новых документов Соколов никуда не выезжал. (т.146 л.д.174)

Свидетель показал, что ему известно, что в сентябре-октябре 1996г. мать Соколова обращалась с заявлением о его розыске в правоохранительные органы. При этом самому свидетелю было известно, что в этот период времени Соколов находился у знакомого в Бирюлево, при этом сам он в тот период времени общался с Соколовым по телефону (т.146 л.д.178).

Далее свидетель дал показания о том, что произошло на дне рождения у Артюхова, где он также присутствовал вместе с женой: «Это было осенью 1996г… Мы немного побыли на дне рожденья и уехали домой, т.к. маленькая дочь оставалась дома одна. О событиях произошедших на дне рождения после нашего отъезда я знаю со слов Идобаева. Он приехал ко мне рассказал, что Борис (Артюхов) убил человека, был сильно напуган. После этого Идобаев (Соколов) исчез и не звонил, ко мне приезжала опергруппа милиции из Фили-Давыдково и искала его» (т.146 л.д.175)

На вопрос председательствующего: «Вы можете утверждать, что лично встречались с Идобаевым в период с 13 по 20 июня 1995г.
Свидетель Тимофеев показал: «Я утверждаю это.»  и запомнил он это потому что встречался с Соколовым еженедельно – либо лично, либо общались по телефону (т. 146 л.д.180)
В ходе судебного следствия свидетелю Тимофееву была представлена на обозрение фототаблица, находящаяся в т.175 л.д.51-56 уголовного дела № 18238241-95. На вопрос председательствующего опознает ли он кого-либо в данной фототаблице свидетель заявил, что никого не опознает.

Не сумев найти никаких доводов для опровержения указанных показания, прямо оправдывающих подсудимого Соколова суд фактически исказил их текст в Приговоре (стр.20 приговора) и указал, что они направлены на «способствование избежанию Соколовым ответственности за содеянное»

4. Допрошенная в суде свидетель Гурованова В.В. показала, что  знает Соколова с 1987г. и может его характеризовать только положительно, в то, что он совершил инкриминируемое ему деяние она не верит, т.к. считает, что в силу своего характера он не способен на подобное. Каких-либо причин для совершения подобного преступления в жизни Соколова не имелось. Она также отметила сутулость Соколова и отсутствие у него военной выправки (т.146 л.д.204)
Ей известно, что смена фамилии в 1996г. была вызвана тем, что в компании, где находился Соколов произошло несчастье. (т.146л.д.205)
Свидетель утверждает, что в период с 13 по 20 июня 1995г. Соколов находился в г.Москве и работал (т.146 л.д.206), она уверена в этом, т.к. периодически встречала его дома у Нестругиной (матери Соколова), когда тот приезжал домой обедать.(т.146 л.д.204)
В ходе судебного следствия свидетелю Гуровановой была представлена на обозрение фототаблица, находящаяся в т.175 л.д.51-56 уголовного дела № 18238241-95. На вопрос председательствующего опознает ли она кого-либо в данной фототаблице свидетель заявила, что никого не опознает (т.146 л.д.207)

5. Допрошенный в судебном заседании свидетель Морозов М.Б. показал, что знаком с Соколовым с 1994г.  В 1995 г. он заканчивал школу и помнит, что в тот год несколько раз совершал  с Соколовым поездки. Кроме того, в тот период Соколов работал на аттракционах в парке им.Горького, ему известно, что Соколов имел отношение к аттракциону «Буран»(.т.147 л.д.177), и свидетель приходил к нему для того, чтобы покататься на аттракционах бесплатно.(т.147л.д.165).Это происходило в мае-июне 1995г. (т.147 л.д.166). После окончания школы Соколов помог ему устроиться на работу в организацию, которая сдавала площади под оптовые рынки. В обязанности свидетеля входило «…техническое обеспечение, установка громкоговорящей связи, видеонаблюдения для безопасности объектов» (т147 л.д.165) Один из объектов находился около ВДНХ в г.Москве. Он во время работы там встречался с Соколовым в офисе и на объектах. Какое отношение Соколов имел к этой организации свидетель не знает. Это происходило в период мая-августа 1995г. С Соколовым в этот они встречались примерно 2 раз в неделю (т.147 л.д.168)

Потом свидетель ушел оттуда, но видеться с Соколовым не перестал, т.к. они вместе решили заняться посреднической деятельностью при сдаче и съеме квартир. В тот же период времени они вместе с Соколовым стали проживать на съемной квартире в районе Бирюлево, это происходило с сентября по ноябрь 1995г.  Эта деятельность им не удалась и в  ноябре 1995г. он вернулся домой. Они продолжали созваниваться с Соколовым, и зимой тот несколько раз приезжал к нему домой.  В начале 1996г. он видел Соколова примерно два раза, при этом свидетель отметил, что после того как они разъехались, то стали редко встречаться. (т.147 л.д.174) Чем занимался Соколов после того как их совместный бизнес не удался он не знает (т.147 л.д.176)
Свидетель утверждает, что хорошо запомнил 1995г., т.к. он был заполнен для него яркими событиями. (т.147 л.д.173)
Описывая Соколова на тот период времени, свидетель указал: «…сутулый некрепкого телосложения…» (т.147 л.д.168) Представителей кавказской народности он среди друзей Соколова не видел, тот общался в основном со своими бывшими сокурсниками.
В ходе судебного следствия свидетелю Морозову была представлена на обозрение фототаблица, находящаяся в т.175 л.д.51-56 уголовного дела № 18238241-95. На вопрос председательствующего опознает ли она кого-либо в данной фототаблице свидетель заявил, что никого не опознает (т.147 л.д.169)

6. Допрошенный в судебном заседании свидетель Соколов В.А. – дядя подсудимого  показал, что в 1995г. весной и летом вместе с Соколовым работал на ВВЦ, где встречался с ним по утрам ежедневно.

Показания этих трех свидетелей Гуровановой, Морозова и Соколова В.А. вообще не были проанализированы в Приговоре. Суд ограничился простым перечислением фамилий свидетелей и не указав существо данных ими показаний просто указал, что их показания он расценивает как попытку создания «недостоверного алиби» подсудимому Соколову (стр.22 Приговора). При этом сторона защиты особо обращает внимание надзорной инстанции на то, что подробные и последовательные показания свидетеля Морозова фактически полностью снимают все обвинения с подсудимого Соколова. При этом ни судом, ни следствием не установлено никаких доказательств того, что Морозовым давались ложные показания, либо на него было оказано какое-либо воздействие со стороны родственников или знакомых Соколова с целью принуждения его к даче неправдивых показаний.

7. Допрошенный в суде подсудимый Межиев А.Д. показал, что (т.148 л.д.90) он знает Хатуева Магомета и видел людей в его группе перед нападением на г.Буденновск, Соколова среди них не было. При этом Межиев утверждает, что имел возможность рассмотреть всех боевиов. (т.148 л.д.91).

Он же дал показания о том, что оцепление из числа сотрудников правоохранительных органов и вооруженных сил стояло на расстоянии 100-150 метров от больницы, за поворотом. Рядом с больницей оцепления не было (т.148 л.д.92)

В ходе судебного следствия подсудимому Межиеву была представлена на обозрение фотография №22 из фототаблицы №9, находящаяся в т.175 л.д.56 уголовного дела № 18238241-95. На вопрос председательствующего опознает ли он кого-либо в данной фототаблице подсудимый заявил, что не опознает лицо находящееся на первом плане, но предполагает, что возможно второй человек похож на Арби Хабаева (т.148 л.д.93). Таким образом подсудимый Межиев не опознал на указанной фотографии подсудимого Соколова.

Доводы суда, изложенные в приговоре о том, что: «…использование подложного паспорта Соколовым И.Л. с 1997 года на имя Соколова А.Л. уроженца Абхазии связано не с уклонением от ответственности за участие в нападении в составе банды Басаева на г.Буденновск, а с обвинением и его розыском по делу об убийстве   гр.Габлюка, произошедшем в начале октября 1996 г. и показания Соколова о том, что он якобы «…следил за своим розыском, а в 2000 г. якобы узнал, что розыска не было…» опровергаются сообщением Дорогомиловской межрайонной прокуратуры г.Москвы от 26.07.2007г. о том, что никаких процессуальных решений, а значит и розыска в отношении Соколова И.Л. не осуществлялось и производство по данному делу было приостановлено еще в декабре1996 г.(т.116 л.д.193)», явно находятся вне пределов уголовно-процессуального законодательства.

Во-первых постановление о приостановлении предварительного следствия в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого (п.3 ч.1 ст.195 УПК РСФСР) было вынесено не Дорогомиловской, а Кунцевской межрайонной прокуратурой г.Москвы 12.12.1996г.,  следствие возобновлялось в 1998 году и только в 2005 году в связи с изменением территории оперативного обслуживания было передано в Дорогомиловскую межрайонную прокуратуру.

Во-вторых, в соответствии со ст.197 УПК РСФСР «После приостановления предварительного следствия в случае, предусмотренном пунктом 3 ст.195 настоящего Кодекса, следователь обязан принимать как непосредственно, так и через органы дознания меры к установлению лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого»

Таким образом приостановление предварительного следствия в случае неустановления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, не освобождает следственные органы от обязанности раскрыть преступление и установить лиц виновных в совершении преступления. Независимо от того приостановлено было следствие или нет оперативные службы были обязаны разыскивать лиц совершивших преступление, либо имеющих к нему какое-либо отношение.

Поэтому у Соколова имелись все основания опасаться того, что он находится в розыске.

В-третьих, из вышеуказанного письма из Дорогомиловской  межрайонной прокуратуры усматривается, что по делу допрошен свидетель, который прямо указал на Соколова (Идобаева) как на лицо причастное к совершению преступления в отношении Габлюка и следственные действия с Соколовым не проводились исключительно по причине того, что место его нахождения не установлено. (т.116 л.д.193)

В-четвертых, о том, что по данному делу проводились оперативно-розыскные мероприятия с целью розыска Соколова свидетельствуют и показания свидетеля Рыпина, который показал в суде, что: « В феврале 1997г. на монастырском подворье появились сотрудники милиции, от которых я узнал о том, что на дне рождения Бориса, где был и Игорь, молодому человеку нанесли ножевые ранения, его вывезли и оставили на улице. Впоследствии этот молодой человек умер. Идобаева и его друга Бориса объявили в розыск, ко мне приезжали следователи из города Москвы, допрашивали по этому делу.» (т.146 л.д.154).
Скорее всего к свидетелю приезжали не следователи, а оперативные сотрудники, но лицу не связанному с юриспруденцией разница между двумя этими понятиями не может быть очевидной.
Это же подтверждает и свидетель Тимофеев, который показал: «После этого Идобаев (Соколов) исчез и не звонил, ко мне приезжала опергруппа милиции из Фили-Давыдково и искала его» (т.146 л.д.175)


Вышеуказанные обстоятельства полностью подтверждают показания Соколова о том, что скрываться и менять фамилию он стал именно после убийства Габлюка, это подтверждается и иными материалами дела свидетельствующими о приобретении Соколовым поддельных документов, а не после того как было совершено нападение боевиков на г.Буденновск.

Таким образом, как видно из материалов дела, выводы суда не подтверждаются доказательствами, изложенными в приговоре; что в силу ст.380 УПК РФ является основанием для отмены приговора.

В п.4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. N 1 «О судебном приговоре» указано, что: «В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены»
           
Из изложенного следует, что выводы суда не подтверждаются доказательствами, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, что является основанием для отмены приговора (ст. 380 УПК РФ).  Кроме того, судом были нарушены требования ч. 4 ст. 302 УПК РФ, которая запрещает основывать приговор на предположениях.   Также судом были нарушены требования ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, согласно которым все сомнения должны трактоваться в пользу подсудимого, что также является основанием для отмены приговора (ч. 1 ст. 381 УПК РФ).

Однако судом нарушены указанные требования уголовно-процессуального закона.

II. Определение Судебной коллегии по уголовным делам
Верховного Суда РФ

10 ноября 2009 года Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ приговор Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года  в отношении Соколова Игоря Леонидовича был оставлен без изменения, а кассационная жалоба без удовлетворения.

Оставляя приговор без изменения, Судебная коллегия, перечислив в определении доводы защиты, в нарушение требований ст.388 УПК РФ, фактически не ответила на них, так как не проанализировала и  не опровергла эти доводы, не привела аргументированных мотивов принятого решения, а просто переписала отдельные абзацы из Приговора, никак не отразив ход и результаты проверки дела.

Это нарушение повлекло за собой ограничение прав участников процесса, связанных с разрешением жалоб, и повлияло на постановление законного и обоснованного кассационного определения.

При таких обстоятельствах, определение кассационной инстанции подлежит отмене, как не отвечающее требованиям закона.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.402,403,404 УПК РФ,


                                                           П Р О Ш У:

Возбудить надзорное производство и передать надзорную жалобу на рассмотрение суда надзорной инстанции.
Отменить приговор Ставропольского краевого суда от 17 июля 2009 года в отношении Соколова Игоря Леонидовича, отменить Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 10 ноября 2009 года в отношении Соколова Игоря Леонидовича, которым вышеуказанный приговор был оставлен без изменения.
Прекратить производство по данному уголовному делу в связи с непричастностью Соколова И.Л. к  совершению преступлений, предусмотренных ч.2 ст.209 УК РФ  и ч.3 ст.204 УК РФ (в ред. от 09.02.1999г.)

Соколова И.Л. из-под стражи освободить.

Приложение:
Копия приговора от  17 июля 2009 г.;
Копия кассационного определения Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ 10 ноября 2009 года;
Заключение специалиста №90-12 от 05.07.2012г. и документы подтверждающие квалификацию специалиста;
Ордер адвоката Андреевой М.В.



АДВОКАТ                                                                                                             М.В.Андреева


11 июня 2013г